.ortodox tro

О природе зла  (доклад)

Как говорил отец Сергий Булгаков, мир есть воплощенная София. Мир сотворен Богом, и потому, в основании своем божественен. Существующая полнота пребывает в мире во всем своем совершенстве, как возможность для всякого тварного существа войти в эту полноту. Евангельские слова «И увидел Бог, что это хорошо», можно понимать таким образом, что Богу остается только отдыхать после творения.
Но, тогда, как же в мир пришло зло, и что есть зло?  Зло принципиально не существует и не находится параллельно с добром; в этом все христианские мыслители согласны с философами Античности. Восточный дуализм совершенно не совместим с христианской верой. Зло существует не как самостоятельная субстанция, а лишь как состояние тварного мира. Князь мира – не бог, а всего лишь бунтовщик. Зло – это отсутствие добра, «несчастный случай», паразит добра. В позитивном значении существует только Бог и его творческая мощь.  Онтологически зло не существует; это фантом бытия, его прилагательное.
«Я есть то, что есть», говорит Бог Моисею (Исход 3,14). В Септуагинте мы читаем: «Ego sum qui sum» (Я есть тот, кто есть). Это означает, что Бог есть наиреальнейшая сущность; только Он есть источник всего существующего. Зло, напротив, не есть реальность, не есть бытие, не есть вещь, сотворенная Богом, а искажение добра. Зло по своей натуре прилагается к чему-либо. Перед лицом Бога зло отсутствует; однако недостаточно это просто констатировать.
Мы  живем в мире, в котором действуют огромные деструктивные силы, и, несмотря на то, что зло есть паразит, мы вынуждены стараться определить его место в мире. Как появилось зло, если Бог не является его творцом? Как зло могло возникнуть, если оно не имеет своего собственного состояния?  Есть два известных «основания» зла, которые сами по себе не являются злом, но могут создать для него свободное пространство. Эти основания имеют как объективную, так и субъективную сторону. Сначала источник зла нужно искать в самих себе, в нашей тварной сущности, а затем – в нашей свободе.
 Творение – это не идеальная машина, которая неспособна сломаться, а процесс возрастания творения в свободе. Ребенок, который еще не может ходить, не совершает никакого греха. Полнота бытия, как замысел божественной мудрости, есть цель каждого отдельного человека и всего человечества. Но это означает, что имеются границы  личного становления на пути к этой полноте, потому что я как человек, как личность, еще не есть целое. Как личность я принадлежу целому (человечеству), но я еще не все человечество, и далеко от цели, в сравнении со святыми. Это состояние господствует до тех пор, пока Бог не во всех и не все в Боге. Именно оно и является условием зла.
 Конечно, все сотворенное имеет различные возможности, и полноту нужно искать, она не задана. Человек это не машина.   «В молчании слышал я глас: человек праведнее ли Бога? И муж ли чище Творца своего? Вот, Он и слугам Своим не доверяет и в Ангелах Своих усматривает недостатки: тем более  - в обитающих в храминах из брения, которых основание есть прах, которые истребляются скорее моли". (Иов 4: 17-19).
   В ангельском служении могут быть недостатки и несовершенства просто потому, что ангелы были сотворены, а все тварное имеет границы. Творение не есть вся полнота Бога, а лишь возможность этой полноты. Всякое творение находится, тем самым, в границах своей свободы. Ограничение и несовершенства есть не грехи, а привилегии, состоящие в том, что человек – не машина и не животное, следующее своим инстинктам. Если бы мир был вечным двигателем, он должен был бы и функционировать с механической точностью, без всякого права на ошибку. Но это сделало бы невозможным творчество, которое есть синоним жизни.  Мир должен прийти к собственному концу, но Бог не сотворил смерти, не сотворив при этом жизни.
Однако возникает такой вопрос: если Бог сотворил несовершенный мир, то совершенен ли он сам? Этот вопрос неправильно поставлен, так как ограничение свободы есть путь к ее полноте, в которой Бог есть все и во всем. Быть сотворенным – значит быть призванным к тому, чтобы пройти собственный путь, исполнить свое предназначение. Мы обладаем свободой для того, чтобы победить индивидуализм, изоляцию, отчуждение, приняв участие в продолжающемся софийном творчестве. Несовершенство творения присуще всему тварному миру; однако существа  неорганического и органического мира находятся в заданных Творцом пределах, в которых они  послушны божественному провидению.
Задача же человека – обожение, то есть преображение мира: «И благословил их Бог, и сказал им: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю,  и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над зверями, и над птицами небесными, и над всяким скотом, и над всею землею, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле» (Бытие 1: 28).
В начале « всякий полевой кустарник, которого еще не было на земле, и всякую полевую траву, которая еще не росла, ибо Господь Бог не посылал дождя на землю, и не было человека для возделывания земли» (Быт.2:5). Далее мы читаем: « И взял Господь Бог человека, которого создал, и поселил его в саду Эдемском, чтобы возделывать и хранить его» (Быт. 2: 15).
Человеческое призвание состоит в том, чтобы превратить мир в сад, преобразовать его. Конечно, творение есть благо, но человек, призванный к преображению мира и самого себя, ошибся в своем призвании. Поэтому, в противоположность неорганическому и органическому миру, человек существует не в природе, а в истории. 
Сотворенная Богом человеческая свобода и есть начало истории. Свобода проявляется в жизни, когда само творение вступает во время, которое, как говорил Василий Великий, преходяще: «время прейдет в свой черед».
При этом у человека было две возможности, два пути: принять владычество Бога и действовать в согласии с Его волей, не зная противопоставления добра и зла; или допустить столкновение в себе добра со злом. Это противоречие не существовало с самого начала, оно не принадлежало творению как свету во мраке.
Тьма не может быть видима; это несуществующий субстрат, который идентичен  той заброшенности и пустоте, которая имела место до того, как Бог сказал: «Да будет свет». Понятно, что это происходило не в хронологическом порядке, поскольку времени еще не было. Здесь имеется в виду онтологический мрак, черная дыра. В Боге нет никакой тьмы, он есть свет, о котором говорит Иоанн: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его». Тьма не была сотворена; она является тенью. Но когда тьма устремляется к своим собственным безднам, тогда зло осуществляется через свободную волю творения.
 Вместе с тем, дух в своей свободе чувствует свое могущество уничтожить тьму; здесь зло противостоит добру. Человек свободен в сопротивлении злу; на одном полюсе здесь находится детская наивность, незнание о добре и зле, на другом – действенная святость, побеждающая зло: «Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия как дитя, то не войдет в него» (Мк. 10: 15). Бог знает добро и зло, а мы сотворены по Его образу и подобию. Бог свят, а не наивен, и эта святость дана нам, чтобы мы в ней следовали заповеди: «Ибо Я - Господь Бог ваш: освящайтесь и будьте святы, ибо Я свят» (Левит 11: 44).
Наивность инстинктивно послушна природе, врожденному миропорядку, но этого не достаточно. Так было в раю. Человек до тех пор наивен как ребенок и следует своим инстинктам, пока он не повзрослеет и не научится различать добро и зло, пока не заметит дверь, ведущую из тьмы, пока не научится, как  Бог, преодолевать тьму. Тогда детство кончается.
Похожая ситуация была и в мире ангелов; они также испытывались, так же знали, что есть нечто по ту сторону закона, когда уже нет выбора; повиноваться или восставать? Некоторые из избранных   отреклись от этого пути, от совершенной любви, демонизировав свою сущность. Они  предлагают человеку поступить также, а именно, избежать закона свободы, который есть сама любовь. Они всегда возле нас.
Но, те ангелы, которые не отпали от Бога,  достигли высшей свободы и находятся в полноте божественной любви. Они  трансцендировали свою свободу таким образом, что уже не могут пасть; они вне Закона и не могут его нарушить. Тот же путь изначально был предначертан  и человеку; его задача – преображение свободы в совершенную любовь. Когда эта задача будет выполнена, то, согласно Новому Завету, мы воочию увидим Христа, во всей Его славе.
Сын Божий не избежал испытания в пустыне. Он пришел, чтобы испытать на себе все искушения сатаны, обратив их в ничто, показав путь спасения как для ангелов, так и для людей. Дьявол имеет реальную силу в мире, и мы не можем освободиться от зла, которое есть лишь отсутствие добра.  Иисус Христос говорит о князе мира сего: «Уже не много Мне говорить с вами, ибо идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего» (Иоанн, 14; 30).
 Это – государство, со своим «правительством» и «премьер-министром», и даже если оно победило, то у нас время еще есть. Князь тьмы – это продукт творческой свободы и независимости. Зло появляется во времени и перестает быть во времени; то есть, когда больше нет времени, то нет больше и зла. Следовательно, источник реальности зла, его «материя», в ангелах и человеке. Именно зло является источником таких глобальных идей, как «социализм», «анархизм», «национал-социализм», которые затем реализуются ценой больших жертв. Даже в ангельском мире зло, в своем чистом виде, способно привести к смерти.  При этом оно не нуждается в каком-либо оправдании; в то же время,  один человек должен сначала лишить другого его человеческого образа, чтобы затем с «чистой совестью» убить его. В этом случае зло настолько могущественно, что это трудно осознать; это уже демонизм как самоцель. В этом поблекшем, падшем ангельском мире нет ни атеизма, ни агностицизма. Все верят и страшатся: «Ты веруешь, что Бог един; хорошо делаешь; и бесы веруют и трепещут» (Иаков 2; 19).
Свобода не имеет причины, потому что грехопадение не имело совершенно никакой причины. Оно иррационально, как и зло в своей глубине, что хорошо показал Достоевский.  Западным переводчикам трудно понимать Достоевского по той причине, что они приписывают его героям детерминистскую психологию, тогда как сам он видел во зле совершенную иррациональность.
Зло реально в своих проявлениях, его задача – заманить человека во мрак, на пути к которому, однако, имеются остановки для еды и отдыха. Поскольку сатана еще и лжив, то движение во мрак маскируется атмосферой загадочности, что придает ему особенную привлекательность.  На первый взгляд, кажется, что Бог бессилен перед наступлением тьмы. Но это совершенно неверно. Сатана – это обманщик, и ложь – его самое сильное оружие. Поэтому в русском варианте молитвы «Отче наш» мы обращаемся к Богу с просьбой спасти нас не от зла как такового, а от лукавого, от конкретной персоны, в которой это зло воплотилось. Апостолы Христа и святые знали, что сила сатаны может уничтожить человека, но они также знали, что эта сила ограничена и уничтожается в Боге через Христа и  Святого Духа. Православная вера не знает срединного пути между Богом и сатаной. Мы все время находимся либо по одну сторону, либо по другую.
   Победа принадлежит Богу и Агнцу, а также тем, кто идет с ними. Сатана и его армия побеждены, и мы не можем называться христианами, не познав этой космической битвы. Это есть реальность самой жизни. Сатана – это не одетый в костюм джентльмен, а коварный дух, скрытно исполняющий свои намерения. Он действует невидимо, и более всего рад тогда, когда не верят в его существование. Он никогда не нападает спереди, если к этому не вынужден, как например, против святой молитвенной жизни.
   Святой Петр говорит: «Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш Диавол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить.  Противостойте ему твердою верою» (I Посл. 5: 8-9).
   Святой Павел говорит: « Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (к Еф. 6: 11-12)

Otets Venedikt (Bengt Pohjanen)
Övers: Elena Loshakova